Особая примета царя
Особой приметой императора Александра II, по которой узнавали государя те, кто не знал его в лицо, была любимая собака, обязательно находившаяся рядом со своим хозяином. О знаменитой примете знал не только Санкт-Петербург, но и дальние губернии России.
В императорском доме всегда держали собак, которые пользовались особой любовью и поистине «царскими» привилегиями. На акварелях Э. П. Гау в комнатах царственной четы в Екатерининском дворце изображены прелестные создания — комнатные собачки, которые на правах членов семьи разделяют досуг с хозяевами: играют, дремлют и даже позируют художнику. Император Александр II обожал своих питомцев и заказывал картины с их изображением известным живописцам. До войны в Передней Александра Николаевича в Зубовском флигеле находилась картина А. Швабе «Собака» (1845) и композиция «Собаки Александра II» кисти Ранделя (1849), а в Кабинете стояла скульптура «Александр II, в рост, в шинели, с собакой, лежащей у ног», к сожалению, не сохранившаяся.
Любовь к четвероногим друзьям Александр Николаевич унаследовал от Екатерины Великой и от отца, императора Николая I. На протяжении всей жизни верными его спутниками были собаки, с которыми они почти никогда не разлучался: совершал прогулки, посещал концерты, путешествовал в России и за границей.
Но жизнь животных непродолжительна, и одного четвероного друга сменял другой. Быть может, не все знают, что в Царском Селе, помимо известного кладбище собак Екатерины II, было собачье кладбище в «садике императора Александра I», а на Детском острове в Александровском парке — захоронение собак, принадлежащее последнему русскому императору.
Среди архивных документов, находящихся в Музее-заповеднике «Царское Село», можно увидеть опись 1918 года, где упомянуты четыре плиты с собачьего кладбища в «садике Александра I», до наших дней, к сожалению, не дошедшие.
Простые надписи, высеченные на плитах белого мрамора, красноречиво говорят об отношении августейшего хозяина к тем, кто верой и правдой служил ему при жизни. Почти все надписи начинаются со слова «верный». Например, «Верный Муля» с 1833 по 1846 год был неразлучным спутником наследника цесаревича во время путешествия по России, а также путешествий по Германии, Италии, Голландии и Англии. Из длинной надписи перечисленных путешествий видно, что он был очень дорог великому князю, который не могу расстаться с ним даже на короткое время. «Верный Руби (н) и Моксик были рядом с Александром Николаевичем с 1849 по 1858 год. Именно о нем в 1855 году пишет фрейлина А. Тютчева, вспоминая: «Я приготовила суп для Мока, любимой левретки императора. Когда я брала сухарь, чтобы помочить его в молоке, император подал мне другое печенье, говоря: «Нет, вы всегда вот это брали для Мока, ради Бога, не меняйте ничего в наших добрых привычках». Еще об одной собаке напоминает плита с надписью на русском и французском языках: «Верный Пенч 1867-1875». О ней пишет дочь известного художника Н. Лаврова — Л. Оглоблина, много раз видевшая императора. Эти встречи происходили в Павловске: «… Государь всегда приезжал верхом в сопровождении одного берейтора, обыкновенно с черным сеттером Милордом или с рыжим пойнтером Punch’ем».
Среди упоминаемых любимцев был самый любимый — черный сеттер Милорд, образ которого августейший хозяин увековечил в живописи и скульптуре, как когда-то Екатерина Великая свою любимую левретку Земиру. Этот сеттер и стал особой приметой царя — именно он чаще всего упоминается в мемуарах очевидцев встреч с императором.
Несмотря на то, что в императорской псовой охоте Александра II имелись эталонные экземпляры охотничьих собак, Александр Николаевич больше всех любил Милорда и чаще всего именно с ним ездил на охоту. Подробную характеристику Милорду дает известный писатель Л. Сабанеев: «Императорского черного кобеля я видел в Ильинском после обеда, на который государь пригласил членов правления Московского общества охоты. Это была очень крупная и весьма красивая комнатная собака, с прекрасной головой, хорошо одетая, но сеттериного типа в ней было мало, к тому же ноги были слишком длинны и одна из ног совершенно белая. Говорят, сеттер этот был подарен покойному императору каким-то польским паном, и слух ходил, что кобель был не совсем кровный». Чистота породы любимой собаки не волновала императора. Он любил Милорда за другие качества — доброту, собачье обаяние, преданность, а Милорд отвечал хозяину горячей взаимностью.
Очевидцы встреч с царем, гуляющим с собакой, вспоминали веселые, печальные, а иногда и курьезные истории. Сохранился рассказ об одном гимназисте, которого Милорд довел до слез. Гимназисту М. семья доверила ответственную миссию — отнести бабушке именинный крендель. Секрет приготовления этого кренделя был семейной тайной. От важности поручения гимназист совсем забыл о частых встречах в Летнем саду с царем, сопровождаемым собакой. Встретившись с государем, он стал во фронт, отдал честь правою рукою, а левую с кренделем опустил. Вдруг кто-то сильно дернул его за левую руку, и драгоценная ноша выпала. Каково же было удивление, испуг и негодование молодого человека, когда он увидел, что крендель лежит в луже, а царская собака с остервенением рвет бумагу и жадными зубами впивается в пахнущее шафраном и миндалем тесто. Герой залился слезами, бормоча что-то псу. Государь, увидев эту сцену, стал уговаривать его не плакать, а извиниться перед бабушкой и сказать, что во всем виноват он, так как водит на прогулку недостаточно накормленную собаку. Дело уладилось тем, что из Зимнего дворца в гимназию прибыл офицер и в награду за испорченный пирог передал гимназисту из кондитерской Кочкурова великолепный торт для именинницы и несколько фунтов лучших конфет — гимназисту. Любопытные обыватели специально приходили в Летний сал или Царскосельский парк, чтобы увидеть царя, который приезжал в коляске один, но обязательно с черной мохнатой легавой собакой.
Случай, произошедший со студентом, относится к разряду неожиданных встреч с императором Александром II. Молодой человек, никогда не видевший царя, направлялся с друзьями в Летний сад, чтобы посмотреть на Александра II. Впереди них по набережной шел высокий, закутанный башлыком офицер под руку с молодой женщиной, перед ними трусил огромный пес. Молодой человек прошмыгнул рядом с офицером и задел за его шпору. Офицер сделал замечание озорнику, и тут же к студентам подошли статские люди с вопросом, о чем с ними говорил император: шедший с дамой офицер оказался Александром II, а его спутница — дочерью, великой княжной Марией Александровной. «Грозная власть» проводила несчастного студента к директору, который никак не мог примириться с мыслью, что его студенты не узнали государя: «Да ведь перед государем собака-то бежала? А ее весь Петербург знает».
Еще одна анекдотическая история связана с неким купцом Трубниковым, мечтой жизни которого было увидеть вблизи Царя-Освободителя. Произошло это в середине шестидесятых годов. Государь приехал в Ялту для осмотра военного судна. Его окружила толпа встречающих, и купцу никак не удавалось приблизиться к царю. Улучив момент, он рванулся вперед, «да так неловко, что наступил на ногу прекрасному породистому сеттеру Милорду. Тот в свою очередь не замедлил рвануть его за ногу и сильно укусить». Трубников был счастлив, что близко увидел царя и разговаривал с ним, а что касается раны, то он сказал, что не станет ее лечить; она будет «как воспоминание лучшего дня» в его жизни.
Царское Село было любимым местом проживания Александра II, где он совмещал отдых с работой — решением важных государственных дел. В минуты отдыха он любил прогуливаться с Милордом вокруг большого озера в Екатерининском парке. Вот что вспоминает А. Бологовская, которую привозили играть с наследником Николаем Александровичем, о своем знакомстве с Милордом. При первой встрече она была испугана большой черной собакой, которая «выскочила на меня с громким лаем», но «в ту же минуту около меня очутился военный, который начал меня ласкать и успокаивать. Когда я пришла в себя, то узнала цесаревича Александра Николаевича… После этого много раз встречала в тенистых аллеях парка цесаревича, всегда с его собакой Милордом, с которым после первого моего неудачного знакомства завязалась у меня самая теплая дружба». Специально для Милорда она брала с собой сахару или бисквит, и Милорд, завидев ее, бросался к ней со всех ног и однажды так налетел, что свалил в канаву.
Милорд прожил яркую собачью жизнь, о нем больше всего упоминаний в мемуарах. Император почти никогда не разлучался со своим любимцем, за исключением одного случая, который и погубил этого верного пса. В 1867 году Александр II должен был ехать в Париж на Всемирную выставку, и его приближенным стоило немалых трудов убедить государя не брать с собой собаку. Александр II приказал оставить Милорда в Царском Селе, не подозревая, что этим он выносит смертный приговор своему другу: Милорд, тоскуя по хозяину, перестал принимать пищу и умер от разрыва сердца. Смерть собаки по особому приказанию наследника цесаревича скрывали от Александра II до его возвращения, так как «выражение печали на лице августейшего гостя <...> могло быть приписано озабоченности политического свойства». На кладбище собак в Царском Селе появилась еще одна мраморная плита «Добрейший и милейший Верный Милорд. 1860-1867». Плита Милорда утрачена в 1934 году.
Утрата Милорда для императора была столь велика, что он велел увековечить его образ в скульптурном портрете — император изображен в гусарской форме на коне, а рядом — лежащий Милорд в любимой позе, как на прижизненных фотографиях. Бронзовая композиция была исполнена в 1870 году известным скульптором М. Чижовым. Другая скульптурная композиция в мраморе была создана также в 1870 году скульптором И. Подорезовым. Известный художник Н. Сверчков в 1880 году пишет портрет, аналогичный сюжету М. Чижова, — «Император Александр II верхом на коне», где также запечатлен Милорд.
После утраты черного сеттера Милорда у Александра Николаевича появился другой, не менее любимый друг — ньюфаундленд Милорд, который ездил в императором на Русско-Турецкую войну, «хозяйничал» в его кабинете в Зимнем дворце, нажимая на кнопку звонка, и по сигналу тревоги караул в полном составе вбегал в кабинет к недоумевающему государю, посещал вместе с хозяином концерты. Современник вспоминал случай, когда в присутствии государя играл известный скрипач Г. Венявский. Прекрасная игра музыканта, по-видимому, пришлась собаке по вкусу; она оставила свое обычное место у ног государя, подошла к виртуозу и, встав на задние лапы, положила передние ему на плечи. Стараясь сохранить хладнокровие, Веиявский продолжал играть, но собака не оставила его в покое, а ее огромная морда следовала за движениями руки скрипача. Наконец государь, смотревший с улыбкой на эту сцену, сжалился над артистом и спросил его: «Венявский, не мешает ли тебе собака? — Ваше Императорское Величество, — пробормотал выбившийся из сил артист, — боюсь, что я ей мешаю. Государь рассмеялся и отозвал собаку».
В заключение хочется упомянуть еще небольшой эпизод, подтверждающий, что образ Милорда никогда не покидал государя. 19 февраля 1880 года, «в день 25-летия царствования Александра II», ему был преподнесен в подарок портфель, в котором среди прочего было изображение любимой собаки, написанное художником Бернардом.
Ни один из императоров дома Романовых не обладал такой оригинальной приметой как Александр II.
Т. Ф. Булгакова «Особая примета царя» // Александр II и Царское Село: каталог выставки. — СПб.: Студия Александра Зимина, 2000. С. 94-95