5 июля 1858 года в столицу с частным визитом прибыл Александр Дюма-отец. Он поселился на даче А. Г. Кушелева-Безбородко в Полюстрово. Одновременно с ним там гостил знаменитый спирит Даниел Д. Юм, сеансы которого восхищали петербургскую публику, в том числе и членов императорской семьи.
Спиритические сеансы в большом петергофском дворце. Визиты «иностранца Юма»
Придворная жизнь в Петергофе XIX столетия известна своими знаменитыми праздниками с фейерверком и иллюминацией, дипломатическими приемами, полковыми смотрами. Однако в череде церемониальных мероприятий находилось место и непарадным развлечениям, проходившим в узком кругу. Особенно интересно рассмотреть, как проходил такой досуг при дворе Александра II, чье пребывание в Петергофе изучено недостаточно полно. Среди приватных развлечений в то время были «чай и игры», посещение театра обезьян, вечера с участием музыкантов и комиков, а также показы фокусов. Достоверно мы знаем имена как минимум двух фокусников, выступавших на вечерних собраниях в высочайшем присутствии, это господа Гастон и Юм. О посещениях Петергофа последним и пойдет речь в данной статье...
С. А. Пранцузова
Господин Юм, как его именуют в камер-фурьерских журналах, или Daniel Dunglas Home, — шотландский мистик, медиум-спиритуалист. Его имя в русской транскрипции пишут по-разному: Юм, Хьюм, Хоум.
Парапсихолог Джон Белофф писал, что Юм — «наиболее знаменитый медиум всех времен, если судить по количеству проведенных сеансов и тому впечатлению, которые они оказали на авторитетных свидетелей со всего мира».
Он родился 20 марта 1833 года в Шотландии, недалеко от Эдинбурга. Жизнь родителей отличалась бедностью и неустойчивостью. Его отец Уильям заявлял, что был незаконным сыном графа Александра Юма. Мать Элизабет — ясновидящая и потомок предсказателей с Северного нагорья.
Юм мог предчувствовать и предвидеть события еще ребенком. В четыре года он рассказывал родителям об увиденных им картинах будущего. В тринадцать лет он мог разговаривать на улице со своей подружкой, похороненной несколькими днями ранее.
Юм мог не только общаться с духами из потустороннего мира, но и отрывал людей от земли и передвигал мебель, в том числе и по воздуху. В его присутствии происходили фантастические вещи: появившиеся невесть откуда музыкальные инструменты начинали играть, чья-то рука писала, слышался стук и треск, и чувствовалось легкое дуновение ветерка. Бывало, и комнаты тряслись.
В 18 лет Дэниел Юм начал давать сеансы в Америке, завоевал там популярность и отправился в турне по Европе. Юм устраивал сеансы в светских кругах, при дворе германского кайзера Вильгельма I, но особенно радушно был принят в Париже, при дворе французского императора Наполеона III и императрицы Евгении. Во время гастролей по Италии Юм познакомился с графиней Кушелевой и вскоре обручился с ее сестрой, крестницей императора, Александрой Кроль (которая также была сестрой русского драматурга и публициста Николая Ивановича Кроля), вместе с которой потом отправился в Россию.
В Петербург Дэниел Юм приехал в июне 1858 года. Современники отмечали: «…мы обладаем двумя знаменитостями: Юмом, вызывателем духов, и Александром Дюма-отцом. Оба приехали под покровительством графа Кушелева».
Вскоре спирита пригласили ко двору, и, как отмечает Ф. И. Тютчев, присутствием Юма заинтересовалась супруга Александра II Мария Александровна: «…молодая императрица выразила несколько рискованное желание видеть его у себя».
На приглашение мистик ответил отказом, мотивируя это тем, что сейчас не в форме и озабочен трудностями организации свадьбы. Спустя месяц Дэниел Юм, по его словам, после явления духа матери, настаивавшей на этом сеансе, уведомил императора, что готов проводить сеансы в любое время. Медиума пригласили в Петергоф, он остановился в доме графа Г. А. Кушелева-Безбородко и показывал фокусы на вечернем собрании у государя 8 июля 1858 года.
О первом выступлении Юма в высочайшем присутствии в Петергофе камер-фурьерский журнал свидетельствует следующим образом: «В 10-м часу из Монплезира прибыли в Большой Дворец Их Величества, Императрица Матушка, Великий Князь Константин Николаевич, Великая Княгиня Мария Николаевна и Принц Виртембергский, в картинной комнате с гостями кушали чай, потом во внутренних апартаментах в гостинной комнате присутствовали до ½ 1-го часа ночи при показывании фокусов иностранцем Юмомъ».
Среди гостей, ставших свидетелями этого необычного события, присутствовали фрейлины императрицы А. Ф. Тютчева и А. С. Долгорукова, графы А. П. Шувалов, В. Ф. Адлерберг, А. К. Толстой и А. П. Бобринский.
Представители императорской фамилии и гости сидели за круглым столом, положив на него руки. В комнате раздавались стуки, которыми «духи» отвечали на задаваемые вопросы. В какой-то момент стол приподнялся над полом, гости чувствовали прикосновение рук, и «духи» даже перенесли по воздуху колокольчик из рук императора принцу Вюртембергскому. Все происходившее в комнате во время сеанса Юма мы знаем со слов Анны Тютчевой, которая находилась в другой комнате и описывает события, по всей видимости, со слов свидетелей.
Спиритический сеанс Юма в Петергофе имел большой успех: на следующий день он был повторен в Стрельне, у великого князя Константина Николаевича, Дэниел Юм дал еще несколько сеансов в разных местах в июле и в ноябре, а потом на долгие месяцы приостановил практику под предлогом потери сил.
Отношения императора и медиума в данном случае выходили за рамки взаимодействия артиста и зрителя: государь принимал активное участие в судьбе Юма и иногда выступал в роли патрона. Во время пребывания мистика в Петергофе император поинтересовался, как обстоят его дела со свадьбой. Узнав, что свидетельство о рождении Юма до сих пор не получено из Шотландии и это препятствует заключению брака, император сказал, что это вовсе необязательно. Вмешательство государя устранило все препятствия, и Дэниел Юм и Александра Кроль 1 августа 1858 г. обвенчались в католическом храме. После свадебного путешествия, осенью молодая семья поселилась в Петербурге.
Заметим, что первая супруга Юма умерла спустя пять лет, в 1863 году, от туберкулеза; через некоторое время Юм нашел себе еще одну русскую невесту — Юлию Михайловну Глумилину, и на этот раз император содействовал заключению их брака.
Стоит заметить, что современники не видели ничего удивительного в присутствии Юма в императорской резиденции. В последние годы царствования Николая I и в первые годы правления Александра II в светских кругах все были увлечены спиритизмом, магией, «говорящими столами», которые стуком или вращением давали ответы на вопросы, которые задавали участники сеанса. Однако спиритические сеансы старались не афишировать: подобная практика не соответствовала канонам Православной церкви и считалась дурным тоном, поэтому присутствие на сеансах было признаком принадлежности к близкому кругу хозяина дома. Обычно число участников спиритических сеансов было совсем невелико (до 10 человек), но сами фокусники воспринимали такие выступления в узком кругу как шаг к популярности, так как участники этих малых вечерних собраний непременно транслировали свои свидетельства окружающим в салонах и на других встречах.
К мистическим выступлениям Дэниела Юма в императорской семье и их окружении относились по-разному. Фрейлина императрицы Анна Тютчева, наиболее подробно описавшая визиты фокусника в резиденции, отзывалась о его сеансах весьма скептически и с иронией, однако отмечала: «Несмотря на такое убеждение, мне очень трудно не поддаться любопытству, которое мне внушают такого рода опыты. К счастью, во время сеанса Юма у императрицы сами духи просили, чтобы меня удалили…»
Не увлеклась этими сеансами и императрица: после первых выступлений медиума Мария Александровна, больше не желая присутствовать на них, находила другие способы времяпрепровождения.
Совершенно иное впечатление Юм производил на Александра II: император страстно увлекся его сеансами: «Государь говорит, что он видел пальцы руки, прозрачные и светящиеся. <…> Только государь и Алексей Бобринский получили откровение присутствующих духов: как и во время первого сеанса в Петергофе, это были якобы дух императора Николая и дух маленькой великой княжны Лины [первой дочери Александры, умершей в 3 года в 1843 году], оба они отвечали на вопросы государя, указывая стуками буквы алфавита, по мере того как государь отмечал их карандашом на бумаге, лежавшей перед ним».
Учитывая представляемые спиритические способности Юма, не кажется удивительным, что в следующий раз он появился в Петергофе в 1865 году, спустя несколько месяцев после скоропостижной кончины наследника престола, великого князя Николая Александровича.
Медиум дал несколько сеансов в июле 1865 года. Как и прежде, вечерние собрания начинались в 10-м часу вечера и проходили в личных покоях Большого Петергофского дворца. На магическом сеансе 17 июля вместе с императором присутствовали его брат великий князь Константин Николаевич, обер-гофмаршал А. П. Шувалов и воспитательница графиня А. А. Толстая, прежде отказывавшаяся по религиозным соображениям; в 28 июля — фрейлины Е. П. Эйлер и А. А. Толстая, вице-канцлер князь А. М. Горчаков, генерал-адъютант князь А. А. Суворов, флигель-адъютант граф И. И. Воронцов.
Что именно происходило на этих вечерних собраниях, сказать довольно сложно, так как круг приглашенных на них лиц очень узок; да и приватность мероприятий такого рода серьезно ограничивает круг источников, в основном сведения можно найти в неофициальной переписке. На данный момент среди писем участников петергофских сеансов Юма нам удалось найти одно упоминание в письме фрейлины Елизаветы Павловны Эйлер к брату: «Юма я видела 3 раза: 2 в Стрельне и 1 у Государя. Я поражена им, но приятным образом; расскажу многое при свидании».
Фокусник оставлял о себе хорошее впечатление, о чем писали даже скептически настроенные зрители. Анна Федоровна Тютчева отмечала, что во время сеансов Юм сильно страдает, и, «глядя на него, совершенно не получаешь впечатления, что он шарлатан и ставит себе задачей обмануть вас».
Сеансы Юма были бесплатны: он заявлял, что его миссия — в доказательстве бессмертия, и он никогда не возьмет за это деньги; правда, от подарков коронованных особ мистик не отказывался.
Дэниел Юм стал одним из самых знаменитых медиумов благодаря тому, что часто приглашал на свои сеансы независимых наблюдателей. Его кредо можно выразить так: «Я обладаю некими способностями. Я буду счастлив продемонстрировать их в меру своих сил, если вы отнесетесь ко мне как джентльмен к джентльмену. Я буду рад, если вы сможете в какой-то мере объяснить эти явления, и готов участвовать в любых разумных опытах. Сам я не имею власти над этими силами. Не я использую их, а они меня. Бывает, они покидают меня на несколько месяцев, потом проявляются вновь с удвоенной силой. Я не более чем пассивный инструмент».
Мистицизм в эти годы был популярен и находил своих сторонников. Так, среди поклонников таланта Юма оказались писатель А. Н. Аксаков, профессора A. M. Бутлеров и Н. П. Вагнер. В 1871 году, по предложению профессора Д. И. Менделеева, при Петербургском университете создали комиссию для изучения спиритических явлений, которая в итоге признала спиритизм суеверием. В том же году Юм прекратил давать сеансы из-за ухудшения здоровья. Тем не менее за десятилетия выступлений в разных странах секрет показа фокусов иностранца Юма так и не был раскрыт, хотя на них неоднократно приглашали ученых и журналистов.
Бесспорно, выступления Юма производили различное впечатление на их участников. Одно было точно: это поражало всех, даже самых больших скептиков. Например, после многих ироничных записей в дневнике фрейлина А. Ф. Тютчева отметила: «Я присутствовала вчера на самой любопытной в мире вещи, именно на сеансе Юма».
В Петергофе спиритические сеансы в высочайшем присутствии проводились исключительно вечером во внутренних покоях Большого дворца, камерно, для очень небольшого круга приглашенных; сначала такие вечера в камер-фурьерских журналах именовались исключительно «показами фокусов», и только уже в 1865 году — «магией г. Юма». Трудно сказать, чем это было для участников сеанса: развлечением, встречей со знаменитостью, попыткой общения с невидимым миром или доказательством его существования. Однако приезд спирита или фокусника Юма в петергофскую резиденцию был вполне типичным явлением эпохи, когда в образованных кругах многие были увлечены столоверчением, поиском ответов на волнующие вопросы, желанием понять границы науки и религии.
Ф. И. Тютчев писал: «В Петергофе все были совершенно под впечатлением виденных чудес, и никто и не думал сомневаться в их действительности, но и никто не желал бы видеть их повторения. Впечатление, оставленное ими, было удручающе грустно».
Материал подготовлен на основании статьи в сборнике — Дворцы и события. К 300-летию Большого Петергофского дворца: Сборник статей по материалам научно-практический конференции ГМЗ «Петергоф». СПб., 2016. С.203-207.